История названия: Город северного ветра

Дмитрий Похвистнев

По поводу возникновения этого названия кропотливую архивную работу проделала директор Похвистневского городского краеведческого музея Татьяна Потапова, которой в итоге удалось выяснить, что в 1505 году в Москву из Польши по приглашению Великого князя Василия Ивановича, отца Ивана Грозного, прибыл дворянин Панфил Похвиснев. Здесь он принял православие и при крещении получил имя Иоанн.

Потомки обрусевшего шляхтича в течение последующих 250 лет несли военную службу в армиях русских царей и императоров, не поднимаясь при этом из средних офицерских чинов, пока гвардии капитан Измайловского полка Михаил Похвиснев в 1762 году не принял активное участие в перевороте при восшествии на трон Екатерины II. За свои заслуги он затем был произведен в полковники и награжден орденом Анны 1-й степени, а вскоре императрица высочайшим указом пожаловала Похвисневу «сельцо Архангельское, Липовка тож, со всеми прилежащими землями, в Самарском уезде Симбирской губернии». Уже в XIX столетии село было переименовано в Похвистнево, название которого стало писаться с буквой «т» - как тогда считалось, для благозвучия.

Существует версия лингвистов, что эта дворянская фамилия образовалась от древнеславянского слова «похвист», или «позвизд». Так в далекие времена называли бога северного ветра и непогоды, которого западные славяне изображали то стариком, то романтичным юношей. Получается, что в приблизительном переводе «Похвистнево» означает «город северного ветра», который в этих местах действительно является господствующим в розе ветров.

В 30-х годах ХХ века «сверху» выдвинули предложение: изменить название станции Похвистнево на Зеленогорск. Но тут кто-то из местных краеведов написал в обком партии, что один из потомков основателя села, оказывается, был… революционером. И действительно, в Центральном государственном архиве Самарской области обнаружились сведения о том, что коллежский секретарь Дмитрий Похвиснев в 1862 году привлекался к дознанию за принадлежность к кружку «политически неблагонадежных людей» и за хранение запрещенных сочинений, а затем был подвергнут полицейскому надзору по месту его жительства. В итоге письма архивиста оказалось достаточно для того, чтобы в дальнейшем пресечь все попытки по переименованию станции.