Заманивали врага на карикатуру Гитлера, одним танком разбили целый вражеский отряд: пять победных историй сибирских ветеранов
Новосибирские ветераны ковали Победу в тылу и на фронте. Фото: Данил ГОЛОВКИН
9 мая 2021 года по всей России отметят 76-ю годовщину со дня Победы над фашизмом. В этом году благотворительный фонд «Память поколений» организовал фотосессию, героями которой стали фронтовики. У них много орденов и медалей, лица испещрены морщинами, а в глазах — боль минувших лет. И для каждого из нас эти люди — наша гордость, любовь и сила. Корреспондент КП-Новосибирск с удовольствием побывала в фотостудии с участниками Великой Отечественной войны и между съемками пообщалась с героями.
«Комсомолка» публикует эти трогательные истории сибиряков от первого лица.
Петр Андреевич служил связистом. Фото: Данил ГОЛОВКИН
ПЕТР ГОРЬКОВСКИЙ, 98 ЛЕТ: «ИДЕШЬ — И КРОВЬ ПОД НОГАМИ ЧАВКАЕТ»
— Я учился в педучилище в городе Куйбышеве, когда по радио объявили, что началась война. Как раз экзамены тогда сдавали. Мне было 18 лет, и я понял, что вся жизнь теперь изменится. Я добровольно пошел в военкомат и написал заявление, чтобы меня отправили на фронт. Понимал, что враг пробирался в столицу нашей Родины, надо было защищать ее.
Призвали меня только 4 декабря 1941 года. Все эти полгода ожидания я работал учителем в сельской школе. День прощания с родными я как сейчас помню. На улице был мороз. Родители собрали всех родственников, накрыли стол. А затем, укутавшись в тулупы, сели на сани и поехали в ночь в райцентр (ветеран в то время жил в Доволенском районе. Затем призывника определили на трехмесячные курсы радиотелеграфиста в Новосибирске. После их окончания в составе батальона связи сибиряк был направлен в Воронеж. — Ред.).
Помню, немцы выбрали хороший день для нападения на город. Солнце светило, так тепло было, а они начали бомбить. Уже к вечеру от города ничего не осталось… Мы отправились на помощь мирному населению: кого в тыл перевезти, кого в госпиталь. Идешь — и кровь под ногами чавкает. И представляешь, что такое творится по всей стране. Такая злость накатывала...
Однажды поставили нам задачу взять языка (тактический прием по поимке немца, который обладает ценной информацией о ходе военных операций, вооружении и прочем. — Ред.). А мы молодые все — думали, разжалуют нас, раз ничего не получается. И тут мой взгляд упал на сатирический журнал, где была карикатура на Гитлера. Ну мы и решили нарисовать ее краской на большой фанере и поставить в том месте, где удобнее было бы языка захватить. Установили, а еще от карикатуры провели радиоприемник и «Катюшу» включили. Немцы клюнули на эту приманку. Пришли унтер-офицер и солдат. А стрелять-то им по своему фюреру нельзя — можно только снять и убрать. Вот здесь наша группа разведчиков их и накрыла. Это были первые наши пленные.
За время войны я наизусть выучил одно правило: «Пехота — царица полей, артиллерия — бог войны, а связь — нерв армии». Нас перекинули позже на Курскую дугу. Затем отправили форсировать Днепр. А потом — в Вену. Там был небольшой город, окруженный крепостью, и мы не могли ее взять. Там были сосредоточены минометы, мы их «Ванюшами» прозвали. У нас «Катюши» были, а у них — наоборот. Он минами бил по площадям, телефонная связь прервалась. Мне поручили ответственное задание — восстановить ее. Вот за это я и получил медаль.
9 мая 1945 года я еще воевал. А вот 22 мая в венском лесу мы отмечали День Победы. Мы чувствовали себя героями-победителями. Меня наградили орденами Красного Знамени, Богдана Хмельницкого, Отечественной войны I степени, двумя медалями «За отвагу», 16 благодарностями Верховного Главнокомандующего СССР.
Дмитрий Федорович сам пришел в военкомат. Фото: Данил ГОЛОВКИН
ДМИТРИЙ МАСЛОВ, 97 ЛЕТ: «9 МАЯ МЫ НАКОНЕЦ-ТО СМОГЛИ УСНУТЬ СПОКОЙНО»
— После того как я услышал об объявлении войны, сам пошел в военкомат, и меня определили в спецчасть, в танковые войска. Я очень любил свой танк. А как иначе? Это же мое хозяйство, нужно было содержать его, следить, чтобы все было исправно.
Один день помню до сих пор. Немцы наступают, а у нас всего один танк, и в нем сидел я. Мы сразу же начали давать отпор и громить армию. В этой битве нам удалось одержать победу.
Я дошел до Берлина. Когда въезжали в город, то не чувствовали себя героями. Мы просто исполняли свой долг.
9 мая, когда объявили о Победе, мы наконец-то смогли уснуть спокойно. Для нас это было счастьем. Знали, что нас уже никто не тронет. А домой я возвращался не только с воспоминаниями об этом страшном времени, но и с «подарками». Во время боевых действий вражеская пуля ранила меня в правую ногу, а чуть позже — в левую руку. Рука до сих пор болит, ее мелкими осколками побило.
После войны первое время видел сны, будто я снова на поле боя вернулся. Чуть позже меня наградили медалями «За отвагу», «За Победу над Германией», «За взятие Берлина, «За освобождение Варшавы».
Иван Григорьевич был сапером. Фото: Данил ГОЛОВКИН
ИВАН ШВЕЦОВ, 95 ЛЕТ: «ИЗ САПОЖНИКА В САПЕРЫ»
— Когда я узнал про войну, рыбачил на озере. Мы как раз шли обратно в деревню, а там все напуганы, паника. Мне тогда 14 лет было. Я понимал, что такое война. Хотел пойти воевать, но никто бы меня не забрал. Отца отправили на фронт, а я пошел работать сапожником в мастерскую. Через полгода забрали в армию и хозяина мастерской, он оставил меня за главного. А еще через несколько лет и я ушел служить. Нас было человек 300 в том призыве. Погрузили в эшелон и повезли в Забайкалье. Старались воспринимать это спокойно, потому что знали, что с японцами у нас тоже непорядок. Нас привезли на 74-й разъезд, мы проходили курс молодого бойца. Меня назначили командиром отделения.
Я учился на сапера. Мне объясняли, как минировать и разминировать, к войне уже умел строить блиндажи. Два месяца мы ходили по ночам в походы — десятки километров пешком, а днем отдыхали. На улице стояла 20 — 30-градусная жара.
Самое первое задание — форсирование реки Онон. Там были и саперные, и понтонные батальоны. Все строили мосты. Правда, японцы внезапно выскочили на лошадях и начали стрелять. Несмотря на это, мы построили понтонный мост, переправили на другой берег танки и начали наступление. Японцы поначалу не сопротивлялись — у них была слабая техника. А вот когда мы двинулись дальше, противники нас встретили по-настоящему. Нас и сзади обстреливали, и навстречу шли, открыв огонь. Мы не понимали, откуда они берутся. Только потом поняли, что они построили блиндажи.
Бывало такое, что в деревнях нам помогали. Мы каждый день шли по 70 — 80 километров без воды. Забрели как-то в село, где нас накормили и напоили. Я с женщиной одной разговорился, она и сказала, что на нас тут готовится засада. Этим и спасла солдат. Мы смогли дать отпор, потому что нас не застали врасплох.
Когда нам объявили об окончании войны, все испытали облегчение. Помню, что это был хороший теплый день. Мы подняли автоматы и расстреляли в воздух все свои патроны, которые были. Все радовались и обнимались.
Владимир Владимирович воевал на Курилах. Фото: Данил ГОЛОВКИН
ВЛАДИМИР СТЕПАНОВ, 95 ЛЕТ: «САМУРАЙ — ДОСТОЙНЫЙ ПРОТИВНИК»
— 22 июня 1941 года в 4 часа утра нам объявили, что началась война. Я учился тогда в 9-м классе и услышал об этом по радио. Каждый понимал, что наступает тяжелое время. Паники никакой не было, началась мобилизация.
Меня призвали в конце 1942 года, считайте совсем мальчишкой. Я участвовал в войне с Японией. Самый страшный момент был, когда японцы захватили 154-ю высоту. Помогал с ними справляться дух товарищества. Не побежишь ведь никуда, когда рядом с тобой однополчане. Все стоят друг за друга.
Самурай — противник достойный. Он тоже никогда не сбежит. Мы чувствовали себя там чужими, но мы же шли не завоевывать, а освобождать свои законно русские территории. Я до сих пор помню, как Левитан объявлял о том, какие города освобождены. Это подбадривало и придавало еще большей уверенности в своих силах.
9 мая 1945 года я был на Камчатке. Именно там нас застала новость о том, что мы победили фашизм. Мы этим воодушевились, начали праздновать. Люди собирались у репродукторов, ликовали, танцевали.
Уже после войны я несколько раз был на Курилах. Там ведь братские могилы, и мы собирались на них раз в 5 лет. Последний раз я там был в 2000 году…
Нина Ивановна очень хотела пойти на фронт. Фото: Данил ГОЛОВКИН
НИНА ШАРЫБАР, 92 ГОДА: «ВМЕСТО ДЕТСТВА У НАС БЫЛА ВОЙНА»
— 22 июня я помню, как будто это было вчера. Я шла на работу и проходила мимо местного клуба, а на нем висел радиоприемник. По нему и передали объявление о начале войны. Мужчины шли по деревне друг за другом в сторону местного военкомата. А за ними шли женщины и ревели.
Мне тогда 11 лет было, и я понимала, что война — это горе. Наше счастье, что нам на голову бомбы не падали. Да и на удивление всегда был хороший урожай, особенно картошки. Она была как валюта, на нее можно было обменять все. Хлеба тогда давали по 200 граммов. Детства у нас не было, только война.
У меня было желание пойти на фронт, я агитировала местных девочек. Мы думали, что сбежим — в поезд прыгнем и уедем. Только мальчишки в нас не верили, говорили, что нас никто не возьмет воевать.
Недалеко от нашего поселка держали военнопленных. Они, помню, нам барак ремонтировали. А я немцам хлеб или картошку таскала. Оглянусь, посмотрю, что никого нет, и аккуратно в окошко засовываю. А они мне в ответ: «Гуд, гуд». У меня даже злости на них не было. Может, потому что ребенком была и не понимала многого…
О конце войны объявили по радио. Все жители поселка собрались возле клуба, музыку включили на всю громкость и плясали до самого утра. Я уверена, что победить нам помогла вера: вера в свою родню, детей, Бога. Мы победили, потому что мы — добрые.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Если вы стали очевидцем ЧП или чего-то необычного, сообщите об этом в редакцию:
Редакция: (383) 289-91-00
WhatsApp: 8-923-145-11-03
Почта: kp.nsk@phkp.ru
И не забудьте подписаться на нас в соцсетях: