Режиссер Жора Крыжовников: «Семья - это кровавые бои без правил под маской большой любви»

Жора Крыжовников (справа) - один из самых талантливых российских кинорежиссеров. Фото: - Ксения Угольникова

Герой «Родных» (Сергей Бурунов) одним прекрасным вечером решает исполнить заветную мечту всей жизни - отправиться на Грушинский фестиваль, чтобы там спеть песню, написанную много лет назад. С ним должна ехать вся семья: жена (Ирина Пегова), взрослые дети (Семен Трескунов, Никита Павленко, Монеточка), невестка (Катерина Беккер). Его совершенно не волнует, что один из сыновей переехал в Канаду и через несколько дней должен выходить на работу. У него есть один железный аргумент, чтобы заставить близких выполнять все его прихоти. Он теперь может делать с ними все, что хочет, а они не смеют ему перечить.

Фильм поставил Илья Аксенов, известный по сериалу «Мир! Дружба! Жвачка!» А соавтором сценария, продюсером, в общем, в каком-то смысле художественным руководителем стал Жора Крыжовников (в миру - Андрей Першин), один из самых талантливых российских кинорежиссеров. Его «Горько!» (2013) многие считают лучшей российской комедией за последние десять лет, «Звоните ДиКаприо!» - лучшим российским сериалом 2018 года. «Самый лучший день» (2015) запомнился бессмертными кавер-версиями «Зеленоглазого такси» и «I Will Survive». А «Лед-2», вышедший в прокат снайперски точно, перед самой пандемией, собрал полтора миллиарда рублей и теперь гордо несет звание самого кассового российского фильма 2020 года.

БУРУНОВ ЗАВИБРИРОВАЛ, КАК СТРУНА

- Как вам пришла в голову идея написать сценарий «Родных»?

- Тут важную роль сыграл Алексей Казаков, человек, с которым мы написали и «Горько!», и «Горько! 2», и «Самый лучший день». У него давно появилась идея сценария о совместном путешествии отца и сына, в котором отец пытается сына как-то перевоспитать, а сын – наоборот, избавиться от давления отца. Сначала сюжет была совсем абстрактным, потом появилась мысль, что герой хочет спеть на Грушинском фестивале песню, которую уже давно сочинил, но которую все стеснялся исполнять со сцены…

А дальше случилась очень важная встреча с Сергеем Буруновым. Его очень задела тема родителей-тиранов, которые передают свои травмы детям, а те передают их внукам. Родители сопротивляются самостоятельности своих детей и одновременно перекладывают на них свои несчастья. Причем, мне кажется, это общероссийская ситуация. Меня она не коснулась, у меня папа всегда был любящий и поддерживающий, но в целом вокруг этого много. И Сергей Александрович завибрировал как струна, когда услышал про этот сюжет… Вот так все окончательно и собралось: история про семью как проклятие и как благословение, про мучительное сосуществование с людьми, которых ты не выносишь, но любишь. Родные постоянно наносят по тебе удары, потому что близкий человек – тот, по кому ты не можешь промахнуться. Если ты решишь его обидеть, он не увернется. Вот человек, который на улице идет, он может в ответ что-то сказать, от него это может отскочить. А от родного – не отскочит. К тому же ты хорошо его знаешь и понимаешь, куда больнее всего можно уязвить. Так что семья - это кровавая связь, бокс, бои без правил, но под маской большой любви. «Я тебя люблю, поэтому говорю прямо: ты некрасивый». Это Сергей Александрович в каком-то интервью вспоминал, как мама ему сказала: «Ну куда ты с таким лицом в артисты пойдешь? Ты видел себя в зеркале?»

Фото: Ксения Угольникова

- У вас в фильме три главных героя – дед (Сергей Шакуров), отец (Бурунов) и сын (Семен Трескунов…)

- По мужской линии проблемы передаются наиболее отчетливо. Женщины более адаптивны. У них есть и терпение, и внутреннее умение этому противостоять. По крайней мере, Ирина Пегова в «Родных» играет женщину, которая как-то обволакивает своего мужа, успокаивает его, поглаживает, все время поцеловывает. Она - такое седативное средство. А мужчина либо будет сломлен подобного рода отцовским воспитанием, либо выстоит и уйдет - навсегда, или лет на двадцать. При этом унаследовав подспудную, не осознаваемую травму недолюбленности.

- А как возникла тема Грушинского фестиваля?

- Я в детстве жил в коммунальной квартире, и у соседа в комнате висел плакат с Грушинского фестиваля - он участвовал в каких-то песенных конкурсах. Эта картинка производила впечатление. Много народу, на воде сцена в форме гитары, с нее поет человек. И я подумал, что герой Бурунова – почти как мой сосед, ну, разве что лет на пять моложе. Он вполне мог в молодости что-то написать, а потом началась жизнь с ее кризисами, и он так и не вышел на сцену-гитару, только картинка с тех пор так и висела на стене… Грушинский фестиваль нас интересовал не как источник юмора: над бардами перестали шутить даже «Уральские пельмени» и Comedy Club, настолько далеко все это ушло на обочину. И мы не собирались иронизировать над поклонниками авторской песни. Именно поэтому, кстати, Олег Митяев, когда узнал, что мы хотим что-то снимать про Грушинский фестиваль, сам связался с нами, попросил почитать сценарий и, как прочел, стал нашим союзником и снялся в фильме.

Фото: Ксения Угольникова

МОНЕТОЧКА ПРЕКРАСНО ВПИСАЛАСЬ В РОЛЬ

- Изначально фильм назывался «Дорога на Джомолунгму»…

- Я люблю придумывать провокационные названия, которые хорошо звучат. «Звоните ДиКаприо!» я, по большому счету, придумал, чтобы спровоцировать интерес актеров, чтобы ко мне на кастинг пришли все, кто об этом проекте услышал: Крыжовников что-то снимает про артистов, это интересно! Так же и «Дорога на Джомолунгму» появилась, когда мы еще не придумали название. Я сказал Казакову: у нас в сценарии есть дорога, пусть она будет в конкретное место, названное длинным словом. И появилась Джомолунгма, на которую, кажется, никогда не дойдешь и не доедешь, тем более с семьей. Но это было временное, условное название, потом появилось более точное – «Родные».

- У вас все актеры обязательно проходят пробы?

- Бурунова пробовать было странно, я его хорошо знал. Но обязательно надо пробовать актерский ансамбль. Потому что мы должны поверить в то, что на экране - муж, жена, дети, братья, сестры. А это химия, и это довольно непредсказуемо. В голове ты можешь сколько угодно представлять, как хорошо будут смотреться артист с артисткой в ролях супругов, а потом видишь их в кадре и сразу понимаешь, что они никогда не были женаты.

- Одну из ролей в фильме играет Монеточка…

- Просто я заслушивался ее альбомом, когда мы писали сценарий. В какой-то момент мы подумали, что дочь героя должна сочинять песни - и Монеточка мгновенно пришла нам в голову. И она совпала с героиней своей психофизикой, своей странностью, инаковостью, музыкальностью. Прекрасно вписалась в роль гонимого творческого человека, который сомневается в себе, но терпит и ждет, когда с ним случится что-то хорошее.

Фото: Ксения Угольникова

- В фильме появляется Андрей Григорьев-Аполлонов из «Иванушек»: герой Бурунова привозит к нему свою дочь, чтобы он послушал ее сочинения. Вы специально решили столкнуть с Монеточкой поп-звезду 90-х?

- Нет, не специально. Изначально мы думали, что герой Бурунова повезет дочь к кому-то типа Александра Градского. Но Градский отказался сниматься, сказав, что он не артист. И я вдруг подумал: елки-палки, а ведь герой Бурунова может до Градского и не дотянуться. Как его найти человеку из регионов? А «Иванушки» - ну вроде как-то поближе к народу. Может, они приезжали к ним в город с концертами, у кого-то с тех пор остался телефон Рыжего… И показалось, что это очень уместное для героя чудачество: он просит проверить, есть ли у дочери талант, единственного человека, до которого смог дозвониться. Не того, у кого он всерьез любит и ценит как музыканта, не того, кто действительно сможет сказать, стоит ей дальше заниматься музыкой или нет, а у кого-то почти случайного, просто известного… То есть Андрей Григорьев-Аполлонов - не случайный человек в музыке, но как-то мало подходит на роль судьи, который должен решать чужую судьбу. Именно поэтому он парадоксальным образом и подошел нам.

ПРОВИНЦИЯ ИНТЕРЕСНЕЕ, РАЗНООБРАЗНЕЕ И СМЕШНЕЕ, ЧЕМ МОСКВА

- Кинокритик Денис Горелов в рецензии на «Звоните ДиКаприо» в «КП» назвал вас первым режиссером современного русского кино.

- Мне кажется, это преувеличение. Это, конечно, очень приятно, но в это нельзя верить, потому что тогда я сойду с ума и уже больше ничего не сниму. Потом, я не уверен, что это правильно - вот так брать и назначать первого. Бродский в своем эссе про поэзию писал, что на определенных высотах нет иерархии. Ну вот назначили Пушкина номером один, но на самом деле условный Баратынский по силе ему не уступает, пусть он меньше написал, и у него нет своего «Евгения Онегина». Но когда человек становится оригинальным, он существует сам по себе, а не внутри рейтинга. Как выбрать между Пастернаком и Мандельштамом, или между Толстым и Достоевским? Я, конечно, не рядом с этими людьми. Но каждый режиссер по-своему рассказывает свою историю, и, мне кажется, это не соревнование.

- Горелов уточнял: «Первый — это [создающий] наиболее точный образ нации в настоящий период»

- У меня точно нет такой задачи. Однозначно. Может, это побочный эффект?

- Вы живете в Москве, а действие ваших фильмов в основном разворачивается в провинции. Почему так получается?

- Во-первых, Москвы в кинопространстве очень много, и в фильмах, и в сериалах. Причем везде одно и то же - небоскребы, иллюминация и самокаты. Мне кажется, что регионы разнообразнее, непредсказуемее, смешнее. Но главная причина, конечно, что я родом из маленького городочка Сарова, где населения меньше ста тысяч. Часть города была частным сектором - люди жили в деревянных домах, держали коров и свиней. Но при этом 40% жителей работали над атомным оружием в федеральном ядерном центре. Город был закрытый, и в силу этого очень безопасный: люди не запирали машины, поскольку их все равно невозможно было угнать. И если житель Арзамаса-16, как тогда назывался город, совершал преступление и отправлялся на зону, уже не мог вернуться жить обратно. Правда, в 90-х там началось то же, что и по всей стране - гопники, терроризирование… Но в 70-е и 80-е там создалась своя экосистема, в которой выпускники МФТИ смешивались с представителями исконной России. Вот последние меня всегда очень интересовали и несколько пугали. Они были другие: веселые, громкие, очень дружелюбные, открытые, но при этом непредсказуемые. Сестра моей бабушки, когда узнала, что я в театральный собираюсь поступать, спросила: «Ты что, клоуном хочешь стать?..» Вот такие это были люди.

Фото: Ксения Угольникова

- А сами вы относились к рафинированной части?

- Ну, может, и рафинированной, не знаю. Просто я с детства очень любил читать, и читал все время. И меня завораживали интеллектуалы. Когда я встречал человека, который долго и умело использует сложноподчиненные предложения, меня это гипнотизировало, и я к ним тянулся.

- Саров - еще и религиозный центр.

- Когда я там рос, все, что связано с религией, было закрыто. В главном храме был местный театр, на места алтаря стояла сцена. Я даже однажды выходил на нее, когда участвовал в каком-то спектакле. А вообще занимался в творческом училище при этом театре - фактически это был кружок, только каждый день после школы я на него тратил три часа.

РУССКИЙ «КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ» ПОКА НЕ СНЯТ

- И «Лед-2», и «Самый лучший фильм» - по большому счету, мюзиклы. Откуда у вас появился интерес к этому жанру?

- Как говорил Марк Анатольевич Захаров, у которого я учился в ГИТИСе, если человек не умеет петь и у него нет слуха, его тянет делать музыкальные спектакли. Это про меня. У меня проблемы со слухом, с вокалом. с танцами, и я их компенсирую! (Смеется). Не знаю, просто мне все это очень нравится. Я уже на первом курсе пытался поставить отрывок из «Иисус Христос - суперзвезда», и был раскритикован. Мне очень понравился «Мулен Руж», в котором мюзикл обрел новое дыхание. Очень понравились «Стиляги». Но у нас в России этого жанра боятся: считается, что зрители не любят мюзиклы, им якобы странно видеть, как люди поют. Хотя в «Бриллиантовой руке» Андрей Миронов ни с того ни с сего вдруг начинает петь «Остров невезения», и это практически сольный номер из мюзикла - что зрителей никогда не смущало… Да и «Помоги мне, помоги мне» - тоже музыкальный, в сущности, номер. Просто когда это сделано убедительно, это работает. Сделать это убедительно сложно, но реально - «Лед» как музыкальное кино случился аж два раза.

- В интервью вы постоянно вспоминаете Захарова. Какой у вас любимый его фильм?

- Сейчас, наверное, «Обыкновенное чудо». А когда я учился - «12 стульев». Я был так рад, что попал к нему на курс - потому что в детстве стал фанатом этого фильма, все время пел песни из него. Когда я смотрел его в первый раз, был классе в шестом, еще не читал книжки, и после второй серии спросил у папы: а они сокровища-то найдут? Я воспринимал сюжет, как приключенческий. И очень расстроился, что Бендера убили…

У Марка Захарова, конечно, очень специфические, театральные по сути фильмы, он так и остался, по большому счету театральным режиссером. Ну и классно!

- А над чем вы собираетесь сейчас работать?

- Хочу снять драматический сериал, серий восемь, и чтобы действие разворачивалось не в наше время. Я еще никогда не работал в историческом кино, с другим художественным миром. Пока есть две книжки, снимать фильм по одной меня пригласили, на другую хочу купить права. Действие одной разворачивается в 80-е, другой - в 90-е. Но что за книжки, я не могу пока говорить. Обе хорошие. Причем одна из этих историй - криминальная. Мне кажется, что наш «Крестный отец» пока не снят, а возникновение банд, их рост, легализация, гибель – это большая история, подходящая для сериала.

- Типа «Бригады»?

- «Бригада» - не мое кино, к сожалению. Я видел в свое время бандитов, таких настоящих «утюгов», с некоторыми даже общался. И в те ребята, которые показаны в «Бригаде», не показались мне правдоподобными. «Бумер» в этом смысле выглядит честнее, его авторам я поверил.

КИНОТЕАТРЫ БЕССМЕРТНЫ

- Как, по-вашему, пандемия повлияет на развитие кино? Правда, что теперь кинотеатров не будет, а будет один «Нетфликс»? Андрей Кончаловский, например, считает, что все стремительно идет в эту сторону.

- Да эта дискуссия началась еще в 60-е годы. Правда, тогда речь шла о театре, которому сулили скорую гибель. Михаил Ромм в своей книжке всерьез писал: как можно заниматься театром, когда есть кино с крупными планами и прочими преимуществами? Но на самом деле и театр, и кино - это возможность пережить какой-то опыт вместе с незнакомыми людьми, что само по себе является аттракционом. Зачем мы ходим в рестораны? Можно ведь дома поесть, сейчас появились такие умные СВЧ-печки, такие плиты! Но рестораны почему-то не умирают. И люди по-прежнему ходят на стадионы смотреть футбол, хотя куда удобнее его смотреть по телевизору, с крупными-то планами. Просто нам, как социальным животным, нужно куда-то выйти, себя показать и людей посмотреть. Мы этого сознательно не фиксируем, но это важная часть человеческой коммуникации, социализации. В театре, например, очень важно, чтобы попал в зал человек, который искренне, громко и заливисто смеется: он словно заражает других, начинается такая круговерть смеха, по залу идут волны. Я видел такое в «Ленкоме» на «Шуте Балакиреве», это было потрясающе! Пережить такое в своей квартире нельзя. Поэтому театры и кинотеатры умрут, только когда вирус будет убивать людей сразу на выходе из дома. Но этого не случится.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Звезды на кинопремьере: Собчак в цепях и коже, постройневшая Пегова с красавицей-дочкой и одинокий Гарик Харламов

Знаменитости первыми оценили комедию "Родные", которая стартует на больших экранах 11 февраля (подробности)